Эзотерическая сущность музыки и некоторые пути проникновения в нее

Пианист С. Бунин утверждает, что "Самые счастливые моменты -- те, когда с очевидностью переходишь в иной размер времени. Это бывает на сцене, бывает также и дома. Когда человек настолько входит в материал, в музыку, стиль, ассоциации, тогда действительно наступает совершенно иной масштаб времени. Попросту ощущаешь, что даже секунды, если смотреть на хронометр, плывут очень медленно. Они тянутся, хотя время, как мы знаем, растягивается только в нашем сознании. Но в такие секунды так много вмещается, так много происходит..."*.

Современная психофизиология считает, что подобная способность не является субъективно-иллюзорной, а объективно присуща работе мозга. Наблюдения за феноменальными счетчиками-математиками показали, что они тратили значительно больше энергии в период сеанса, чем в обычное время; то же происходит и с артистами на эстраде. Это дает Н. Бехтеревой "некоторое основание полагать, что в эти моменты не только структуры мозга, обеспечивающие счетные операции, но и весь мозг, а может быть, и весь организм жили по другому времени". По ее мнению, "такого рода способность "выходить за рамки обычного масштаба времени", по-видимому, реальна и в то же самое время в связи с ее биологической опасностью, при вовлечении всего мозга или организма в существование по ускоренной (или замедленной) программе она, по-видимому, обычно прочно заторможена. Растормаживание ее возможно как электрическими воздействиями на мозг, так и, вероятно, фармакологическими. Интересным при решении этой проблемы является получение ключа к эпизодической возможности ускорения времени в одной-двух функциональных системах. Это может оказаться при разумном подходе к вопросу не так опасно, как общее ускорение или замедление мозгового отсчета времени при жизни в обычных условиях" (6, 63).

Представляется, что многие музыканты в той или иной степени нашли некоторый "ключ" к разрешению данной проблемы при исполнении на эстраде. Для иных из них подобное погружение в поток внутреннего сжатого времени связано с определенным, порой весьма значительным отключением от реального времени. При съемках фильма о С.С. Прокофьеве "уход в себя" С.Т. Рихтера, как мне приходилось наблюдать, был настолько значителен, что он во время игры практически не реагировал на слова, прикосновения. Требовалось довольно сильное внешнее воздействие, чтобы вывести его из такого состояния, когда оканчивалась съемка эпизода. Процесс же погружения во внутреннее время осуществлялся у него практически мгновенно.

Весьма интересна возможность переключения на эстраде масштаба времени деятельности с обычного на сжатое -- в зависимости от художественной задачи. Подобным механизмом, видимо, обладал Паганини. Д. Россини вспоминал об итальянском скрипаче: "Что меня в нем больше всего изумляло, так это способность быстро переходить от возбуждения к состоянию покоя, когда после страстно певучих мест он обращался к рискованнейшим и труднейшим пассажам. Тогда он внезапно становился как автомат, и я даже думаю, что и физически становился холодным" (5, 123).

При подобном переключении с реального масштаба времени при исполнении кантилены на внутренний масштаб при игре виртуозных мест, техника могла в его воображении представать в субъективно-психологическом плане -- гибкой, плавной мелодией. Скрипач играл внутренне как бы в замедленном темпе -- в "психологическом времени", а реальный процесс протекал в убыстренном темпе -- во "времени деятельности".