БУДДИЗМ ТИБЕТА

БУДДИЗМ ТИБЕТА

Практика высшей мудрости

Как же практикуется мудрость?

Вообще есть пять видов мудрости, но главные из них — это мудрость, познающая условное, — или номинальное знание, — и мудрость абсолютного знания, то есть знание природы бытия. Каждая из них имеет множество аспектов, но здесь будет рассмотрена та мудрость, выработав которую в своем потоке сознания, можно полностью преодолеть препятствия скверн и препятствия к всеведению.

Что такое пустота, объект этой мудрости?

Пустота — это конечная природа всех явлений. Она, например, не возникает благодаря сострадательной деятельности Будд или же благодаря деяниям живых существ. Все явления до единого, в силу самого факта их возникновения, пусты по своей природе. Сутра гласит: "Появляются ли Татхагаты или нет, природа и реальность явлений просто пребывают".

Что же такое эта "природа явлений"?

В комментарии Чандракирти на "Четырехсотенную" Арьядевы говорится: "Здесь "самость" — самобытие (свабхава) явлений, то есть их полная независимость от чего бы то ни было другого. Несуществование этого [рода самости] есть безсамостность". Таким образом, самобытиё (самосущее бытиё) — отрицается, и именно отрицание самобытия и называется пустотой.

Как же удостовериться в существовании такого рода пустоты?

Хотя все явления всегда были пусты по природе, мы были неспособны постичь это. Понять, что значит "пустотность", можно опираясь на рассуждение в стиле школы мадхьямиков.

В общем, истинная природа явлений, или способ их существования, и то, какими они предстают нашему сознанию, противоположны и противоречат друг другу. Хотя природа явлений заключается в том, что они не обладают самобытием, однако, в силу нашей безначально обусловленной приверженности концепции самосущего бытия, все явления, воспринимаемые нашим сознанием, кажутся обладающими самобытием, и мы представляем их себе именно такими. Поскольку, по этой причине, восприятие явлений нашим сознанием и подлинная природа их бытия противоположны, то наше восприятие явлений, как и наша приверженность такому восприятию, в корне ошибочны. В частности, ум, воспринимающий самобытиё, — это ложный ум, заблуждающийся относительно объекта своего восприятия. Поэтому нужно убедиться, что объект, воспринимаемый умом, — тем самым умом, который до сих пор безоговорочно признавал эту ложную видимость самобытия, думая: "Это истинно существует", — не существует. Как только объект концепции самобытия признан несуществующим, легко удостовериться в пустотности как природе бытия всех явлений, т. е. в отсутствии их самобытия.

В связи с этим прежде всего важно установить, каким образом наше сознание получает ложное представление [о природе вещей]. Для нас поначалу все явления до единого предстают как обладающие самостоятельным бытиём. Например, когда человек думает о себе: "я, я", ему представляется самодостаточное "я", как бы не имеющее никакого отношения к собственному телу, уму, психофизическим совокупностям и потоку сознания, отличное и совершенно независимое от них. Тот, кто полностью уверен в истинности такого представления и привержен ему, пусть задаст себе такой вопрос: "Если это "я" существует таким, каким оно представляется — всецело независимым от психофизических совокупностей, элементов и источников самого человека, — тогда тождественно ли оно совокупностям или отлично от них?"

Если бы "я" и психофизические совокупности были тождественны, невозможны были бы все эти подразделения на совокупности, элементы, источники и т. п.; все совокупности были бы одним целым [как само это "я"] . Или же, подобно тому, как имеются совокупности, элементы и источники, должно существовать и множество "я". Более того, когда, например, разрушается совокупность формы этой жизни, (То есть наше физическое тело. — Примеч. отв. ред.) то также должно было бы разрушаться и "я". Следовательно, невозможно, чтобы "я" и совокупности были одним и тем же.

Далее, если бы "я" и совокупности были самодостаточны и отличны, то они были бы отличны в том смысле, что не зависели бы друг от друга. То есть, когда моё тело испытывает боль, это вовсе не значило бы, что боль испытываю "я", а когда мой желудок сыт, это не значило бы, что "я" сыт. Однако дело обстоит не так. Боль в моем теле означает, что "мне" больно и что страдание возникает в "моём" сознании. Таким образом, невозможно, чтобы "я" и психофизические совокупности были отличны и независимы.

Но помимо тождества или различия нет других способов сосуществования "я" и совокупностей. Ведь коль скоро имеется "я", которое, судя по видимости, обладает самобытием, оно должно быть или тождественно совокупностям, или отличаться от них. И нет другого способа их сосуществования, кроме одного из этих двух.

Из этого вытекает, что поскольку "я", которое так удобно представляется нашему уму как обладающее самобытиём, не тождественно совокупностям человека и не отлично от них, то такого "я" не существует вовсе. Если таким образом признать его несуществование, то понятно, что, с одной стороны, "я" — каким оно представляется нашему уму — не существует, но с другой стороны, "я" не является и полностью несуществующим. "Я" остаётся как условное обозначение, просто как наименование. Это условное "я", которое существует чисто номинально, может пользоваться источниками пищи и питья, может обладать вещами и использовать их, например одежду. Можно легко, без малейшей трудности представить себе это "я" — этого странника в круговороте бытия, который занимается религиозной практикой и достигает освобождения.

Итак, оно свободно от четырёх крайностей, которые суть самобытие, полное несуществование, то и другое вместе, ни то ни другое. Нагарджуна в своем "Основололагающем тексте, называемом `Мудрость'" (XV.10) говорит:

"Существование" есть утвержденье вечности.
А "несуществование" — воззренье нигилизма.

И ещё:

Ни существование, ни несуществование,
Ни то-и-это, ни ни-то-ни-это.

Признав, что "я" свободно от четырёх крайностей и существует лишь в обозначении, то есть представляет собой просто наименование, мы тем самым признаем неявную безсамостность, относящуюся к "я", как основу безсамостности вообще. Затем следует распространить этот ход рассуждений и на все прочее, применить его к глазам и прочему, к внешним явлениям — таким, как форма, звуки, вкусы и запахи — и даже к самой пустоте. Путём рассуждения можно доказать, что все явления не имеют независимого существования.

Что же касается смысла того, что все явления не обладают самобытиём, то прежде нужно узнать о пустоте, изучая великие книги во всей их глубине; и тогда, в результате услышанного о пустоте от других, вырабатывается мудрость, возникающая из слушания. Затем, в результате многих размышлений о значении пустоты, вырабатывается мудрость, возникающая из размышления. Когда как следует овладевают медитативным сосредоточением на том смысле, в котором глубоко удостоверились, обретают мудрость, возникающую из медитации. Это происходит, когда ум становится необычайно сильным вследствие уже достигнутой безмятежности и благодаря сосредоточенности сознания на смысле пустоты. В это время вырабатывается блаженная подвластность ума и тела, точно так же, как при безмятежности. Разница в том, что в случае безмятежности блаженство подвластности ума и тела достигается силой сосредоточенной медитации, а здесь это вырабатывается силой аналитического размышления. Когда достигается соединение особого медитативного сосредоточения с блаженством такого рода, приходит особое прозрение. Поскольку такое особое прозрение возникает, когда объектом медитации служит пустота, то данное медитативное сосредоточение и есть союз безмятежности и особого прозрения, постигающего пустотность.

На этом этапе появляются признаки пути применения, о котором говорилось выше. Затем, когда впервые осуществляется непосредственное постижение пустотности, обретается путь видения, и шаг за шагом устраняются препятствия врожденные и интеллектуальные. В конечном итоге становится возможным полностью и окончательно преодолеть как препятствия скверн и препятствия к всеведению, так и их скрытые потенции.

Таково предельно краткое объяснение практики мудрости. Если пользоваться терминами "высшее" и "низшее", то каждая последующая практика выше той, что ей предшествует. Однако что касается порядка их выработки в потоке сознания, то предшествующие практики подобны основе или опоре для выработки последующих, и потому вначале самое важное — это практика нравственности.

« 2 3 4 5 6 7 8 9 10 »

« МИСТЕРИИ РОЗЕНКРЕЙЦЕРОВ | БУДДИЙСКАЯ ПРАКТИКА: ПУТЬ К ЖИЗНИ, ПОЛНОЙ СМЫСЛА »