Катарсис

- Собирайся, поедем - приказным тоном ответил Аркадий
- Куда?
- Скоро узнаешь - последовал ответ угрожающий своей подавляющей, холодной интонацией.
- Да в чем дело, ты хоть можешь объяснить? - растерявшись, спросил Владимир.
- Дело в том, что ты мразь, хотел скрыться, а не те времена сейчас, чтобы обманывать Советскую Власть, собирайся контра не добитая! - заорал Аркадий - а вздумаешь бежать, я тебя пристрелю сука на месте! С этими словами Аркадий вынул из кармана брюк револьвер.
Владимира охватила дрожь, все стало ясно: “Аркадий, ни какой не инженер. Он нквдэшник. На улице стоит конвой. Они все знают”
- Что паскуда пасть разинул?! Думал, что спрятался! Большевики ему не нравятся, дом родителей говоришь забрали, землю отняли, ты нам сука за каждое слово ответишь. Мы тебя научим Родину любить! Перстенек тебе жалко?! Посмотрим, как ты тварь заговоришь, когда тебя к стенке приставят! Предатель! Выходи! - заорал Аркадий, махая пистолетом.
- Я могу одеться? - дрожащим голосом запинаясь, спросил Владимир. Аркадий качнул дулом пистолета, разрешая и указывая на комнату, где была спальня. Владимир нерешительно повернулся спиной и пошел к комнате. Войдя внутрь Владимир, взял со стула аккуратно сложенные брюки, судорожно натянул их, надел рубашку, пуговицы не застегивались от сильной дрожи в руках, кое-как натянул вывернутые на изнанку носки. Взял с тумбочки часы. Повернулся к стоящему в дверном проеме Аркадию и задал неуверенно вопрос:
- Можно взять немного своих вещей?
- Можешь, тварь
Торопливо собрав вещи, Владимир вышел из дома, позабыв выключить свет. На улице стояли два милиционера. Поравнявшись с Владимиром, они пошли по обе стороны от него, сзади шел Аркадий. Владимир чувствовал, как в его затылок смотрит Аркадий, излучая ненависть. Они прошли всю улицу, вышли на дорогу. На дороге стоял черный грузовик.
- Лезь в кузов падла! - скомандовал Аркадий.
Милиционеры помогли ему забраться внутрь. Машина поехала. Владимир сидел в глубине кузова, прижавшись спиной к кабине. Два охранника сидели у заднего борта, в кабине были водитель и Аркадий.
  Через какое-то время страх медленно начал отступать и Владимир попытался осознать, что произошло. Мысли путались. Страх уступил место отчаянию, подавленности. Мысли о Насте, подействовали отрезвляюще. Появился вопрос: “Что делать?” Голова стала работать ясней. Возникло новое чувство, чувство ненависти к людям, которые разрушили все планы. “Что делать?” “А ведь Аркадий прав, не нравятся мне большевики. Вот такие, как он отобрали у нас все. Что делать? Бежать! Бежать из машины, забрать Настю и бежать. Но куда?”
  Два дня физического и душевного страдания, отказ в еде,  постоянные допросы и отсутствие сна исчерпали остаток сил Владимира. На третий день изнеможенный мыслями о своей дальнейшей судьбе и Насте, заключенный Владимир Иванович погрузился в глубокий сон. Приснилась своя тюремная камера, с небольшим окном, закрытым решеткой, из которого виднелся краешек ночного неба. Он сидел на кровати. Вдруг, он неожиданно увидел прямо перед собой человека в черной рясе, какую носят монахи. Владимир встрепенулся от испуга и прижался к стене, поджав ноги к груди. Человек подошел к нему и встал перед ним на колени. Владимир смотрел на его худое бледное лицо и ощущал к незнакомому человеку родственное чувство братской любви. Владимир точно знал, что видит его впервые, но в то же время существовала глубокая уверенность в том, что этот человек близок ему, как брат. Откуда такие мысли заключенный не мог понять, но более странным ему показалось, то, что этот такой родной человек в чем-то виноват перед ним. Монах в черной рясе сжал ладони и умоляюще произнес, на незнакомом языке: “Дискульпа... дискульпа...” Владимир не шевелился, глубоко дышал и явно был напуган. Стук в дверь, развеял странный сон. Дверь открылась, вошел угрюмый охранник и произнес: “Вставай, следователь хочет видеть тебя”