Священные книги Индии - Веды и Упанишады

Основой ведического культа является жертва, посредством которой последователь Вед обращается к богам, чтобы обеспечить выполнение своих желаний. Жертва всемогуща, и если правильно принесена, то положительный результат обеспечен, ибо в ведическом ритуале работает принцип “даю, чтобы ты дал”. Ритуальной практике посвящена существенная часть ведических текстов, в частности брахманы, где отдельные аспекты разработаны до мельчайших деталей. Ведический ритуализм, касающийся практически всех сфер жизни людей, гарантирует особое положение брахманам, бывшим исполнителям культа.
Среди множества гимнов Ригведы, обращённых к различным богам и воспроизводимых при ритуалах, есть и первые проблески сомнения в необходимости жертвы, в силе богов, сомнению подвергается и само их существование. “Кто такой Индра?” — спрашивает автор одного гимна и отвечает: “О нём многие говорят, что он не существует. Кто его видел? Кто тот, кому мы должны приносить жертвы?” “Мы не знаем того, кто создал этот мир”,— констатируется в одном месте, а в другом ставится вопрос: “Что это было за древо, что это был за ствол, из которого вытесали небо и землю?”
Важным в этом отношении является гимн, в котором выступает первосущество Пуруша, которое боги принесли в жертву и из частей тела которого возникают земля, небо, Солнце, Луна, растения и животные, люди и, наконец, социальные сословия (варны), ритуальные предметы, а также и сами гимны. Пуруша описывается как космический гигант огромных размеров, который является “всем — прошедшим и будущим”. В послеведический период его образ теряет все антропоморфные черты и в некоторых философских направлениях заменяется абстрактным символом первоначальных субстанций. В другом гимне основное внимание уделено поискам неизвестного бога, который даёт жизнь, силу, руководит всеми богами и людьми и который сотворил мир. Каждый стих оканчивается вопросом: “Кому приносить жертвы?”, и только последний стих (который является более поздним прибавлением) на этот вопрос отвечает. Искомым является Праджапати, понимаемый здесь как персонифицированный символ первичной силы творения.
Деструкция традиционной мифологии и ведического ритуализма, проявляется, в частности, в космологическом гимне, называемом Насадия, который принадлежит к более поздним частям Ригведы. Согласно этому гимну, вначале не было ни сущего (сат), ни не-сущего (асат), не было воздушного пространства и неба, не было смерти и бессмертия, дня и ночи. Было только то единое (тад экам), понимаемое как нечто аморфное, нерасчленённое и лишённое конкретного содержания, которое само по себе дышало. “Кроме этого, ничего другого не было, тьма была вначале, тьма, покрытая тьмою, всё это было неразличимою водою”, наделённой принципом перемены самой себя на более высоком уровне безличной силой, стимулирующей дальнейший процесс генезиса, который в тексте только обозначен. Участвуют в нём, в частности, тапас (тепло) и кама (стремление, желание) как самородящаяся сила жизни, первичный импульс бытия. Скептицизм, а частично и спекулятивный характер текста проявляются в заключении, где автор спрашивает: “Кто может сказать, откуда возникло это творение? Боги появились только с созданием этого мира... Откуда всё возникло, откуда всё образовалось? Возникло само или нет? Тот, кто на наивысшем небе следит за этим миром, тот знает. Определённо он это знает или не знает?” Гимн не является целостным изложением генезиса мира, многое он лишь обозначает и формулирует вопросы, на которые не отвечает. Это открывало широкие возможности для позднейших спекуляций и интерпретаций; различным образом толкуют этот гимн и современные исследователи.