СветланаС — 2008-10-14 06:00:10

«Через сильную волю, собственной силой душа должна быть в состоянии вызвать определенные чувства, ощущения и волевые импульсы, которые должны быть сильнее всего, приходящего извне. Это есть состояние медитации».

Рудольф Штайнер том 118



«Медитирование — это среднее состояние. Оно — ни мышление, ни восприятие. Это мышление, которое столь живо живет в душе, сколь живо бывает восприятие, и оно есть восприятие, которое содержит в себе не внешнее, а мысли. Между люциферическим элементом мысли и ариманическим элементом восприятия протекает душевная жизнь в медитации как в божественно-духовном элементе, который несет в себе один прогресс мировых явлений. ... И медитирующий знает, что мера люциферического и ариманического должна быть в медитации в равновесии».

Рудольф Штайнер том 147



«Медитация есть отдача себя представлению, мыслеощущению или волесодержанию столь интенсивным образом и в таком роде, как это в обычной жизни не происходит, но это необходимо сделать, чтобы обычно как бы разведенные силы нашей души сконцентрировать, сгустить».

Рудольф Штайнер том 62 с.122



«Медитация, концентрация — они не являются какими-либо удивительными духовными отправлениями. Они являются такими духовными отправлениями, которые лишь взошли на высокую ступень, но на своей элементарной, нижней ступени совершаются в обычной жизни. Медитация — это безгранично возросшее самоотречение души, каким оно переживается в наиболее прекрасных ощущениях религиозной жизни, а концентрация — это безгранично возросшая внимательность, которой элементарным образом мы пользуемся также и в обычной жизни. В обычной жизни мы говорим о внимательности, когда наши представления и наша жизнь чувств не блуждают каким угодно образом в отношении предметов, производящих на нас впечатления, но когда мы подтягиваемся и своей душой направляем наш интерес в особенности на отдельные предметы, выделяем их из поля наших восприятии. Эта внимательность может безгранично возрасти именно благодаря тому, что внутренне произвольно наша душа ставит в средоточие своей жизни определенные особые представления, которые могут быть даны через Духовную науку и особенно подходят для этой цели. Благодаря им вся душевная жизнь — при отстранении всего остального, всех забот, тревог, всех чувственных впечатлений, волевых импульсов, всех чувств и мыслей — может весь объем душевных сил через определенное время направить на эти единственные, поставленные в средоточие душевной жизни представления. При этом следует иметь в виду, что дело заключается не в том, чтобы душевные силы направлять на содержание того, что мы т.обр. имеем перед собой в концентрации, но их следует направлять на деятельность, на внутреннюю активность и на отправления, нацеленные на развитие внимания, способности концентрации. В этом соединении, в этом концентрировании душевных сил заключается дело.

В зависимости от индивидуальных задатков эти упражнения в душевной концентрации, эту концентрирующую деятельность одному бывает необходимо развивать в течение ряда месяцев, другому — ряда лет или даже десятилетий, пока душа придет к внутреннему укреплению, внутренней собранности, разовьет внутренние силы, обычно спящие в ней, но которые могут быть извлечены с помощью этой безгранично возросшей внимательности, с помощью концентрации. При этом еще совершенно необходимо развить в душе способность чувствовать, что действительно с помощью возросшей внутренней деятельности душа во все большей мере приходит к тому, чтобы как душевно-духовное существо отделиться от физически-телесного. Этот разрыв, это душевно-химическое отделение духовно-душевного от физически-телесного происходит в деятельности все более и более по мере применения описанной деятельности. ... Некий плодотворный пункт развития достигается человеком, когда он приходит к тому, что извне, в духовно-душевном переживании вне тела видит собственную телесность вместе со всем тем, что в физическом мире связано с этой телесностью, видит так же, как в физической жизни он видит перед собой стол, стул. Как правило, в первую очередь приходят к тому, что т.обр. мыслительные способности, способность души представлять отделяется от телесного инструмента, а именно от нервной системы и от мозга, и человек научается жить в мыслительном, в представление образном и при этом осознавать себя вне нервной системы и мозга, которыми в обычной жизни он пользуется как инструментом, чтобы мыслить и представлять. Первый опыт, какой можно сделать при этом развитии, состоит, как правило, в том, что человек знает: ты живешь, мысля, как бы в окружении своей собственной головы. ...

Особенно незабываемое впечатление при этом получают тогда, когда, побыв некоторое время вне головы, снова погружаются в мозг и нервную систему и при этом чувствуют, как мозг и нервная система оказывают материальное сопротивление». Для того, чтобы далее от физически-телесного оторвать чувствообразное и импульсы воли, необходимо безграничное возрастание того, что можно назвать самоотречением. «Как через концентрацию мы отделяем силу мышления и даем ей затем протекать только в духовно-душевном, так через самоотречение мы постепенно отделяем ту душевную силу, которая в ином случае используется в человеческой речи, в употреблении всех инструментов, используемых нашей речью. Когда я говорю вам, я использую духовно-душевную силу. Эта духовно-душевная сила, когда я здесь говорю физически, течет в физические нервы и органы речи, использует их. С помощью указанных упражнений духовный исследователь достигает способности путем абсолютного успокоения всего нервно-речевого аппарата внутренне-душевно развернуть эту силу без всякого внешнего ее откровения, когда она течет вовне. Благодаря этому человек открывает в глубинах души способности, о которых внешняя жизнь ничего не знает, поскольку эти способности в обычной жизни употребляются в речи и в органах речи, а когда они остаются без употребления, то покоятся в глубинах души. В духовном исследовании они извлекаются из глубин души. Они как бы духовно-химически отделяются от физической речи. Если человек научается жить и ткать в этой сокрытой речетворческой деятельности, то он научается познавать то, что, может быть не совсем подходящим образом, можно было бы назвать восприятием внутреннего слова; духовного слова. В тот момент, когда человек оказывается в состоянии овладеть этой сокрытой силой, он оказывается также в состоянии с мышлением и чувством, которые в ином случае заняты только собственной личностью, выступить из самого себя и проникнуть в духовный мир; и тогда человек научается воспринимать т.обр., что говорит себе: вне себя ты теперь воспринимаешь чувство и волю, какими они прежде воспринимались тобой только внутри тебя. — Это означает, что человек начинает в области духовного познавать как волящее и чувствующее существо. Сначала собственная воля и чувство должны погрузиться в духовное существо, а затем человек воспринимает это духовное существо. Твердо заметим себе, что с эмансипацией силы мышления от физически-телесного начинается ясновидческое рассмотрение, что разделение мышления и чувства является продолжением; тогда станет понятным, что истинный опыт, истинные переживания, идущие от других духовных существ, возможны только благодаря тому, что своей собственной чувствующей и волящей душой мы выступаем из нашей телесности и погружаемся в духовный мир, окружающей нас». Приведу в этой связи один личный пример. Для того, чтобы познать одну эпоху, мне не хватало мыслительной силы. Ее не хватало так же, как это случается с физической силой при поднятии слишком тяжелого предмета. Тогда я попытался развить живую волю, попытался ощутить особые оттенки той эпохи, ее величину и цвет. И повторяя эту внутреннюю душевную деятельность, я однажды пережил, как в мою волю и мое чувство вошли чужая воля и чувство. И как свой дар они оставили в моих мыслях решение исследуемой проблемы той эпохи. Подобное же происходит и в тех случаях, когда мы хотим познать других людей: в нас должны войти их чувства и воления.

Рудольф Штайнер том 154

СветланаС — 2008-10-14 06:01:21

«О медитации человек не должен «мистически» думать, но и легко о ней он также не должен думать. Медитация должна быть чем-то совершенно ясным в нашем современном смысле. Но в то же время она представляет собой нечто такое, чему подобают терпение и внутренняя душевная энергия, а также, и прежде всего ...человек нечто запрещает себе и твердо придерживается этого. Если однажды человек начинает делать медитации, то этим он совершает единственное действительное, совершенно свободное деяние в этой человеческой жизни. В нас постоянно пребывает тенденция к свободе, и добрую часть свободы мы уже осуществили. Но если мы над этим поразмыслим, то обнаружим, что тут мы зависим от унаследованного, там — от воспитанного, а там — от нашей непосредственной жизни. Спросите себя: в какой мере вы способны внезапно порвать с тем, что вами унаследовано, усвоено через воспитание и из жизни? Если бы мы это сделали, то мы внезапно оказались бы почти в пустоте. Но если по утрам и по вечерам мы начинаем делать медитацию, чтобы с ее помощью постепенно научиться видеть в сверхчувственном мире, то в любой день мы можем от нее отказаться и ничего не помешает нам сделать это. И опыт показывает, что многие, подходившие с большими намерениями к медитативной жизни, вскоре бросали ее. Мы здесь абсолютно свободны. Медитирование — это изначально свободное деяние. Но если мы в состоянии сохранить ему верность, запретить себе, но не другим, покидать ее, то она станет колоссальной силой в душевном. А теперь, сказав все это, я могу изложить, как совершается медитация в ее простейшей форме. Я сегодня займусь только принципиальным. Дело заключается в том, что мы какое-либо представление или комплекс представлений ставим в средоточие нашего сознания; при этом не важно содержание этого комплекса представлений, он лишь должен быть непосредственным, т.е. не представлять собой реминисценции каких-либо воспоминаний и т.п. Поэтому хорошо, если мы не извлекаем его из содержания нашей памяти, а берем медитации от того, кто сведущ в подобных вещах. Дело, опять-таки, заключается не в том, чтобы кто-то испытывал на нас свою силу внушения, но чтобы мы могли быть уверены, что то, над чем мы медитируем, представляет собой нечто новое для нас. Может быть взято даже какое-либо старое произведение, которое мы никогда не читали, и в нем найдено медитативное изречение. Главное, чтобы изречение не было взято из подсознательного или бессознательного, которое бы нас одолело, ибо оно тогда не было бы очевидным, поскольку к нему оказались бы примешанными всевозможные остатки ощущений и чувств. Подобное изречение должно быть обозримым, как математическая формула, и это главное. Возьмем совсем простое изречение: «В свете живет мудрость». Нет нужды сразу проверять, правда это или нет. Это образ. И мы не занимаемся как-либо с его содержанием как таковым, но обозреваем его внутренне-душевно, сознанием покоимся в нем. Сначала мы лишь на короткое время приводим к покою сознание на таком содержании. А затем это время удлиняем. В чем тут заключается дело? — Оно заключается в том, что мы берем всего душевного человека, дабы все, что в нас является силой мышления, силой ощущения, сконцентрировать на одном содержании. Как мускул на руке становится сильнее, когда мы с ним работаем, так укрепляются душевные силы благодаря тому, что они все вновь и вновь направляются на одно содержание. Это содержание в течение месяцев, а может быть и лет должно оставаться одним и тем же. Ибо душевные силы должны быть укреплены для действительного сверхчувственного исследования».

Рудольф Штайнер том 214

«...медитирование ... состоит в концентрации всех душевных сил на определенном легко обозримом комплексе представлений. Важно иметь в виду: это должен быть легко обозримый комплекс представлений, такой, на котором духовно-душевное человека в непосредственном настоящем могло бы сосредоточить все внимание, так что в то время, как душа покоится на этом комплексе представлений, ничто не вливалось бы в нее из какого-либо подсознания или бессознательного, никакие душевные впечатления, разыгрывающиеся в воспоминании. Если человек должен правильным образом осуществлять имагинативное познание, то во время медитирования ему следует весь комплекс представлений, которому он отдается со всеми душевными силами, иметь перед собой как какую-нибудь математическую проблему, чтобы в медитирование не вторгались окрашенные чувствами или пронизанные волей представления. Когда человек отдается математической проблеме, то в каждый момент он знает, что должен всей душевной деятельностью настойчиво держаться в том, что встает непосредственно перед душевным взором. Он знает, что ничто эмоциональное, ничто чувственное, никакие реминисценции из прошлой жизни не должны входить в то, что он себе представляет и что ведет к развитию суждения по требуемой проблеме. В таком же душевном состоянии следует осуществлять и правильную медитацию».

Материалом для медитации должно служить нечто совершенно новое для человека, во что никак не могут примешиваться его чувственные импульсы воспоминания. Поэтому хорошо медитацию получить от опытного духоиспытателя. «Если такая медитация повторяется пусть короткое время, но ежедневно, то в конце концов наступает душевное состояние, в котором человек совершенно отчетливо чувствует: теперь ты живешь во внутренней деятельности, которая отделена от физ.тела, теперь ты живешь в деятельности иной, чем та, которую как мышление, чувствование и воление ты возбуждал внутри физ.тела. Что здесь особенно выступает, так это отчетливое чувство: человек живет в мире, отделенном от физической телесности. Человек постепенно вживается в эфирный мир и чувствует это так, что собственный организм, физический организм принимает с относительной обьективностью. Человек некоторым образом смотрит извне на физический организм, как прежде он изнутри этого организма смотрел на внешние предметы. Но свидетельством успеха медитирующего является внутреннее переживание, что мысли некоторым образом стали плотнее, что они уже не только носят свой прежний характер, т.е. являются абстрактными, но он переживает в мыслях нечто такое, что подобно силам роста, делающим из маленького ребенка взрослого человека, или подобно силам, которые деятельны ежедневно, когда тело заботится об обмене веществ.

Мышление вообще принимает реальный характер ... и благодаря тому, что человек чувствует себя в нем так же, как раньше чувствовал себя в процессе роста или в жизненном процессе, именно на этом основании и должно вырабатываться описываемое имагинативное мышление. Ибо если человек вырабатывает его так, что бессознательное или, может быть, даже телесное примешивается к медитации, то те силы, те реальности, которые теперь человек переживает в сверхчувственном мышлении, могут опять отразиться в своей игре в физическом и эфирном человеческом организме. Там они тогда соединились бы с силами роста, с силами питания, и, настойчиво пребывая в таком реальном мышлении, человек изменил бы свой физический и эфирный организм. Но этого не должно быть ни в коем случае! Вся деятельность, совершаемая человеком с целью достичь имагинативного познания, все эти силы должны быть направлены единственно на отношение человека к окружающему его миру, и они ни в коем случае не должны вмешиваться в физический и эфирный организмы. Эти последние должны оставаться целиком неизменными, так что в случае, если человек обретает способность своим мышлением двигаться в эфирном мире, то этим мышлением он мог бы, оглядываясь на свое физ.тело, видеть его неизменным. Оно остается таким, каким и было; эфирное мышление не затрагивает его». Находясь в эфирном мышлении, человек должен быть в состоянии по свободному решению в любой момент вновь вернуться в физический организм и смотреть, и слушать, как он это всегда делал прежде. «Эта способность совершенно свободно, по собственному произволу переступать из физического бытия в эфирное бытие вне физ.тела и обратно должна постоянно присутствовать. Тогда достигается правильное имагинативное мышление».

Рудольф Штайнер том 215

СветланаС — 2008-10-14 06:11:23

«Когда мы рассматриваем наш физический организм как воспринимающий внешнюю материю и снова выделяющий ее материально, то оказывается, что этот физический организм в определенном смысле специально организован для восприятия и выделения современных субстанций; но в себе он несет нечто такое, что существовало в начале Земли, чего теперь на Земле больше нет, что исчезло с нее, ибо Земля содержит конечные, а не начальные продукты. Мы, т.обр., носим в себе нечто такое, что мы должны искать в очень-очень древних временах в конституции Земли. ... И это является тем, что позволяет человеку сказать: я храню в себе начало Земли. Благодаря рождению в физическом бытии я несу с собой нечто такое, чего Земля теперь не имеет, а имела миллионы лет тому назад. ... Что подобным образом пребывает в человеке и чего уже нет в Земле, может, тем не менее, выступить перед человеческим наблюдением. И это происходит благодаря тому, что человек овладевает ... медитированием.

Человек привык представлениям, через которые он воспринимает внешний мир, просто давать возникать в себе, воображать себе внешний мир через эти представления. И в последние столетия человек так сильно привык воображать себе только внешний мир, что стал совсем не в состоянии сознавать внутренне, что представления он может также образовывать свободно изнутри. Образование таких свободных представлений изнутри и называется медитированием: пронизанием себя в сознании представлениями, которые приходят не от внешней природы, но извлекаются изнутри, когда человек преимущественно обращает внимание на ту силу, которая производит эти представления. Человек тогда приходит к тому, чтобы чувствовать, как действительно в одном человеке коренится другой человек, как в человеке действительно можно внутренне ощутить нечто такое, что, напр., подобно мускульной силе...

Медитирование имеет успех, если человек в конце концов может сказать себе: в моем обычном мышлении я совершенно пассивен. Я позволил чему-то совершиться со мной. Я позволил природе набить меня мыслями. Но я больше не хочу быть набиваемым мыслями, я хочу вносить в мое сознание те мысли, которые я желаю иметь, и переходить от мысли к мысли только силой самого внутреннего мышления. — В этом случае мышление будет становиться все сильнее и сильнее, как крепнет рука от частого употребления. ... Тогда тотчас же выступает перед сознанием то, что человек несет в себе, как повторение древних состояний Земли. Он познает ту силу, которая съеденную им пищу в физ.теле преобразует и перепреобразует. И когда он достигает того, чтобы переживать в себе этого высшего человека, который столь же реален, сколь и физический человек, тогда он одновременно приходит к тому, чтобы внешние вещи мира также созерцать этим усиленным мышлением».

Рудольф Штайнер том 234 



С медитациями мы должны жить, как с детьми. «Ведь мы хорошо знаем детей, и тем не менее каждый день мы занимаемся с ними по-новому». «Ее содержание прежде должно быть настолько усвоено, чтобы ее можно было обозреть духовным взглядом, духовно поставить перед собой; и без того, чтобы «мудрствовать» (фантазировать) о ней, дать ей, в полной самоотверженности, воздействовать на себя. Ибо медитация плодотворна лишь благодаря тому, что в полном покое дают устремиться на себя медитируемым мыслям».

Рудольф Штайнер том 264 с.51, 53



«Мантры рождают колебания слов, созвучные с колебаниями мыслей в Акаша-материи».

Рудольф Штайнер том 264 с.214



«Внутреннее погружение (медитация) является средством к достижению познания высших миров...»

Рудольф Штайнер том 13



«Медитация в малом есть слабое отображение посвящения... которого все мы однажды достигнем...»

Рудольф Штайнер том 266-1, с. 458